Монисто

Ананьева С.В.:

В процессе составления и редактирования новой книги Мурата Ауэзова «Времен связующая нить» словно россыпи разноцветных камней или жемчужные перлы, яркие, вспыхивающие, играющие и переливающиеся всеми цветами радуги в тексте встречались отдельные предложения и абзацы, которые сохранялись в памяти и заставляли вернуться к тексту, чтобы перечитать и осмыслить его еще раз.

Мы назвали их монисто. То ли под влиянием Николая Гоголя (красное коралловое монисто у одной из героинь «Вечеров на хуторе близ Диканьки»), то ли Александра Блока («а монисто бренчало, цыганка плясала...»).

«Я не делю себя на политика и просто человека», – уверяет автор книги. Тем интереснее следить за работой мысли нашего современника, у которого самые разные способы (само)выражения.

Полет вдохновения подарил читателям нового издания точные, емкие, образные и изящные слова- откровения, предложения-ассоциации, раскрывающие сравнительные перспективы современного гуманитарного знания. Некоторые из них мы предлагаем вашему вниманию.

Я – покинутый словами храм. Они – в миру, в чужих устах, ушах, в ночлежках и дворцах – бродят. > Бродит сок слов… Они вернутся ко мне. Весело-буйный хмель встречи с ними – впереди. Я – храм, покинутый словами… и готовый к их возвращению.

Чтобы слыть гуманитарием, можно обойтись минимумом сведений, но, чтобы стать им на деле, нужен океан знаний.

Важно, чтобы однажды человек внятно и четко сформулировал свою цель. Если он движется к ней из года в год и делает это с соратниками, может накопиться энергия, способная вызвать серьезные перемены.

… История у нас славная, великая, удивительная, и я думаю, что каждый, кто не слеп и не глух, с благодарностью идет на встречу с историей. Через это мы становимся людьми, которые решают свои национальные вопросы, но в то же время начинают глубоко ценить веру, духовность и культуру других народов.

К числу фундаментальных качеств казахского народа я бы отнес неоднократно подтвержденную способность к общенациональной консолидации и взращенную в недрах конно-кочевой цивилизации толерантность к культурам и конфессиям других народов.

В Индии, рядом с Агрой, есть знаменитый мертвый город Фатехпур. Он великолепно сохранился, но из него ушла вода. Фатехпур имеет какую-то притягательную силу, он и мертв, и жив одновременно… В одном из дворцов есть затемненная комната, и в ней – Стена желаний. Представьте: мы только что посетили Тадж-Махал в Агре, а теперь Фатехпур – все это на закате дня. И вдруг нас приводят в комнату, где нужно в темноте завязать нить и назвать свое сокровенное желание. Я взял эту нить, повязал и пожелал без колебаний – независимость, суверенитет, свобода для Казахстана. Понимаю, это может звучать неубедительно. Но у меня сохранился мой индийский дневник, в котором запись о фатехпурском ритуале датирована 5 декабря 1972 года.

В финском эпосе «Калевала» мастер варит перво-железо, в которое свой нектар добавляет пчела, чтобы оно несло добро людям. Мастер отвлекся, и вместе с пчелой в кипящий металл внес свою долю злой шмель. Так железо обрело двойственную роль. Когда строишь новую страну, следует действовать с ответственностью творцов-демиургов. Подлинное знание, собранное в великих книгах человечества, поможет нам «не отвлечься», не позволит занести в наше будущее злое зелье ядовитых трав.

Народ Казахстана – это не миф, а реальность, сложившаяся в тяжелейших испытаниях ХХ века. Войны, революции, губительная коллективизация, переселение народов, волны репрессий, ядерные испытания, полигоны всевозможных видов оружия, уходящее море, гибнущая природа, судьба колонии в составе империи и образцовой зоны классического тоталитаризма – это и многое другое выпало на долю нашего народа. Пережитые страдания такого масштаба и совместное их преодоление позволяют говорить о народе Казахстана как народе с единой исторической судьбой. Роднит нас и то, что неоднократно оказываясь на краю пропасти, с предельным напряжением сил отстаивая и утверждая своё право быть на этой земле, мы научились преодолевать в себе обывателя. Каждый нормальный казахстанец – личность. Гордость, самоуважение, развитое чувство чести, способность к состраданию, ответственность за то, что происходит и за пределами твоего дома – его естественные свойства.

Консолидация народа Казахстана – это категорическое требование, это императив. Его невыполнение лишает нас перспективы… Мы должны понять, что нам дорого на этой земле. И каждый, кто это знает и понимает, должен поделиться своим знанием с остальными. Поделиться, не конфротируя, доброжелательно – так, как делятся куском хлеба и ключевой водой. Тот, с кем делятся, может сказать потом: да зачем мне ваш хлеб и вода, у меня есть все, – но поделиться с ним (чувствами, мыслями о том, что дорого здесь), необходимо…

Алаш Орда как идея не знает границ во времени. Из людей она сотворяет народ, народ превращает в толерантную, жизнеспособную нацию.

При всем своем драматизме декабрьские события полны жизнеутверждающего смысла. Они положили начало ряду общественных движений, осовременили наше сознание, сфокусировали внимание на не находящих решение проблемах. Многомерная, противоречивая действительность стала предметом наших гуманитарных интересов, объектом практических дел.

Безусловно, прав М.М. Бахтин: «Идти вперёд может только память, а не забвение». Умея вспоминать, мы обретаем способность мечтать о будущем и, в конечном итоге, добиваться осуществления своей мечты.

Язык лишь в той мере имеет право на солидарное и уважительное к себе отношение, в какой его носители умеют отстаивать свои и общечеловеческие идеалы и ценности. Никто со стороны не может обеспечить ему жизнеспособность и долгожительство. Это внутреннее дело конкретного народа, его культуры и его национального самосознания.

Кочевник не берет в дорогу лишнее. Но всегда берет с собой древние свитки, арабографические рукописи, родословные, в памяти своей несет легенды, эпос, свою культуру. И умеет все это сохранить в новой среде обитания.

Так было во все времена: как только человек замыкается в своем маленьком мирке, он теряет способность бороться за Родину.

Каспий может и должен стать морем дружбы. Страны, расположенные вокруг него, исторически имеют много общего. Сегодня им надо снова научиться жить вместе. Счастье – когда в зрелые годы осуществлены идеалы юности.

Мне до неприличия интересно продолжать эту жизнь. Я хочу жить, жить и жить. Пора бы немного поостыть. Ко мне мудрость не придет никогда.

Общество беспечно терпимо к словам и действиям людей, не имеющих знания и историзма мышления. У нас происходит распад ноосферы, интеллектуальной сферы, а эта область очень тонкая и хрупкая. Шуты торжествуют, становятся агрессивными и многочисленными. Но перемены к лучшему происходят благодаря людям другого типа – созидателям, творцам.

Идея кочевья – планетарное достояние.

Вторгшийся в современное и гуманитарное сознание мир кочевой архаики является одним из основных факторов, придающих современ¬ной казахской культуре черты своеобразия и неповторимости. В нем заключен конкретный исторический опыт народа, его традиционное мировидение, этика и эстетика, его искусство. И на всем этом лежит печать постоянного движения, перемещений и рожденного ими своео¬бразного отношения к пространству и времени.

В культурах всех крупных религий из¬начально присутствуют мощные импульсы светскости, устремленности к подлинному знанию в формах философии и науки. Светское знание эпохи так называемого «мусульманского Ренессанса» (Х-ХI вв.) пре¬емственно развило философское и научное наследие греко-римской античности и подготовило эпоху Возрождения в культуре христианско¬го мира. Заметим, не религии преодолевали тео- и этноцентристские барьеры, прокладывали русло общечеловеческой цивилизации, а про-свещенное знание. Это знание никуда не исчезло.

Формирующемуся человеку нужна добротная духовная пища. А она создавалась и на русском, и на казахском, и на многих других языках. … Следует помнить о том, что Уильям Сароян создавал детские истории качеством не хуже, чем Сапаргали Бегалин. И ко всему, что есть ценного в мировом литературном опыте, мы должны относиться бережно и рачительно.

Без великих библиотек нет великих стран и народов Настоящий казахстанец – это человек широкой души, способный понять чужую боль, знающий меру человеческой жизни. Все это и есть фундаментальные основы нашей земли, нашего общества.

Горький запах степной полыни после дождя – это запах истины.

Дороги подобны цветам. Они не могут жить в контейнерных упаковках жестко действующих границ.

… Нам свойственна ограниченность летящей в цель стрелы, и это не так уж плохо. Да, мы ограничены, не лавируем, не умеем лукавить, мы летим как стрела. Устремлены на поражение цели.

Наши горные сады и по весне страдают от снега. Даже в конце мая можно увидеть обугленные ветви деревьев. Но с каким-то потрясающим и воодушевляющим упорством из года в год, тысячу раз обманутая, тысячу раз морозами побитая природа продолжает свое дело. Деревья из года в год продолжают цвести. Человеку такое не дано. Но культура тождественна природе: несмотря ни на что, она делала, делает и будет делать свое дело в соответствии со своим призванием.

В полупустынных землях Западного Казахстана растет бұйырғын, трава не высокая, но кустистая, глубоко уходящая корнями в почву. Верблюды объедают эту траву, но она бессмертна. Свободолюбие казахского народа напоминает мне трава бұйырғын.

Поразительно, Хиросиму обнимают, через нее текут, протекают семь рек. А мы живем в Жетысу, в Семиречье. А еще есть Семипалатинск...

Свобода по природе своей легка и паряща.

Религия может вступать в альянс с политикой. В истории примеров тому множество. Не может, не должна этого делать культура.

На полигоне, во время взрыва атомной бомбы, земля закричала. Боль и беззащитность были в этом крике. Высокое голубое небо видело судороги земли, на ладонях ее – муравейник людей в военной и гражданской одежде. Слышало их разговор, его безысходность... Что-то меняется в отношении природы к человеку. Нужно думать и действовать. Пока не поздно.

Блистательные ораторы, виртуозы образов, метафор, парадоксов никогда не переводились в казахской среде. Но были и остаются провалы, выжженные полосы в биографии слова свободного.

Независимость – это состояние души, она живет во мне.

Предчувствие искусства точнее пророчеств и предвидений политиков.

Разница между устным словом и письменным такая же, как между Богом и Библией.